Три недели как мы живем в Израиле. Три недели мы спим на матрацах, не разбирая чемоданов, поскольку постоянно переезжаем с места на место.

Снять комнату в Тель-Авиве с нашим бюджетом оказалось весьма затруднительно. Мы начали искать варианты еще в Риге, перебрали десятки предложений, всюду приходилось отдать за проживание почти весь наш бюджет. Вопрос встал либо-либо: либо мы питаемся чем бог пошлет, либо живем бог знает где. В любом случае птичьей участи нам не избежать.

Мы летели, по сути дела, в пустоту. Все что нам было известно о нашем будущем — что первые четыре дня мы можем пожить в студии, еще три дня у Нимрода. Итого, неделя из почти двухмесячного путешествия.

Проведя 50 дней в Индии, я уяснил для себя одну вещь: план, каким бы он продуманным не был, всегда проигрывает спонтанному течению жизни. К счастью, невозможно все спланировать, особенно в путешествиях. Как правило, мной принимается одно серьезное решение, а дальше — череда последствий, карма.

В случае с Индией настоящим решением было отправиться туда, а все, что происходило затем — одно бурное течение матери Ганги. Все, что мне оставалось — отдаться этому течению.

Я неделями сидел над составлением маршрута, гуглил города и деревни, наносил маршрут на карту, извел кучу бумаги — и что вы думаете? в первый же день Индия уничтожила все, что я себе напридумывал. Течение Индии настолько сильное, что сопротивляться ему все равно что грести вилкой против течения. В первую же ночь я уехал из Дели в город, которого даже не было в моем плане. И это было прекраснейшее путешествие.

Нам посчастливилось побывать на юбилейном концерте группировки «Ленинград». Три отделения, два часа шабаша и ритуальной пляски на шелухе от раздаваемых там семечек — и мы, довольные и уставшие, пошли домой. Пешком.

Перед тем как поехать на концерт мы поинтересовались у Нимрода, как добраться до дома? он объяснил нам, что на общественном слишком сложно, поскольку это другой конец города, в идеале — на такси, но можно и пешком. Он описал это как пешую прогулку по ночному Тель-Авиву… половина пути будет пролегать через гигантский парк вдоль реки, впадающей в море, а дальше — путь вдоль моря… перед Яффо свернете налево — и вы почти дома. Это займет у вас около часа, — сказал он. — Sababa? — Sababa! — ответили мы.

Мы шли уже второй час, шли мимо бесконечных пляжей, шли в абсолютной тишине: разговаривать не было сил, — шли и лузгали семечки. В какой-то момент я разулся и шел босиком. Мы брели как два бедуина, а огни вожделенного Яффо еще даже не показались из-за дымки жаркого ночного воздуха.

Дома мы были около двух часов ночи, два уставших хоббита, преодолевшие путь в 11 км.

Новый год в Израиле празднуется в новолуние осеннего месяца тишрей, что приходится на сентябрь или октябрь.

Я проснулся от шума птичьих крыльев у себя над головой. К нам в студию залетел голубь. Он сел на софиты и заснул. Я представил, как буду мыть полы при таком соседстве — эта фантазия сработала лучше любого будильника, — я взял метлу, намереваясь прогнать птицу мира обратно в окно. Голубь вспорхнул, сделал пару кругов под потолком и сел над Таней. с чувством исполненного долга я лег обратно и уснул.

Меня разбудил чей-то хриплый голос, буквально орущий мне в душу:

Не знаю, почему Таня решила в полседьмого утра послушать Высоцкого. И не хочу знать. Продрав глаза, я приметил спящего над Таней голубя, приказал им обоим долго жить и снова уснул.

Мысль о поселившимся у нас голубе не давала мне покоя. Я встал, обернулся в простыню, вооружился метлой и пошел на этого сизого дракона. Он неохотно проснулся; моргнул пару раз своими серебристыми веками, — стало немного не по себе, словно я разбудил вия,- затем он вспорхнул и пролетел у меня над головой в сторону окна. Там он сделал резкий маневр и уже было заходил на круг, чтобы полететь обратно, но тут я с боевым кличем, как Джон Сноу, бросился на него, преграждая ему путь. Он порхал и бил крыльями прямо у кончика рукояти моей метлы, а затем взмыл под потолок, пролетел над полем нашего сражения и уселся под самой крышей. Там я его и оставил.

Мы заварили кофе и вышли посидеть на крыльцо. ночь. Пустая узкая улица, уходящая в темноту и совершенно исчезающая в обе стороны после второго фонаря. Под одним из фонарей старый мотоцикл, покрытый непроницаемым слоем пыли. Металлические гаражные двери, расписанные безумными граффити. В конце улицы мерцающий фонарь; напротив фонаря витрина, отбрасывающая на асфальт красный свет. в красном свете танцуют под нуар джаз две девушки. Два силуэта, отбрасывающие красные тени. Если прищурится, кажется, что их четверо. Над крыльцом, где мы сидим, капающий козырек. Капли, разбиваясь об асфальт, брызгают на ноги.